Рихтер Марина Владимировна, учитель истории
Эссе-исследование на тему:
«Причины победы большевиков и формирования однопартийной диктатуры в России на примере событий 6 июля 1918 года».
В последние годы тема формирования однопартийной системы вновь становится популярной в отечественной науке. Понимание логики, последовательности и направленности процесса становления однопартийной системы имеет значение как для исторической науки, так и в качестве политического опыта. Тема восстания левых эсеров в июле 1918 года является ключевой для понимания этого процесса и потому нуждается в особо тщательном изучении, в том числе и в контексте эволюции взглядов историков на июльские события.
Блок большевиков с левыми эсерами составился в декабре 1917 года и оставил заметный след в управленческой практике первых месяцев советской власти. Блок с левыми эсерами позволил большевикам решить важнейшую политическую и управленческую задачу – объединить Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Объединение произошло на III Всероссийском съезде Советов в январе 1918 года. На Съезде был избран новый состав ВЦИК, в который вошли 160 большевиков и 129 левых эсеров.
Левые эсеры наряду с большевиками вошли в состав СНК и заняли посты в ВЧК, а так же имели представительство в местных Советах. Однако союз большевиков и левых эсеров оказался недолговечным. Разногласия начались уже в марте 1918 года, когда левые эсеры не признали ратификацию Брестского мира, который воспринимали как угрозу революции. Левые эсеры приняли решение покинуть Совнарком, однако еще оставались в местных Советах, во ВЦИК, ВЧК и во многих наркоматах. В течение мая – июня 1918 года противоречия между двумя партиями все больше обострялись, левые эсеры критиковали все мероприятия большевиков (в первую очередь: декреты о продовольственной диктатуре и комбеды). На заседании ЦК ПЛСР, проходившем 24 июня под председательством Марии Спиридоновой, было принято решение: «ради спасения русской и мировой революции» организовать ряд террористических актов в отношении виднейших представителей германского империализма.
Далее, 6 – 7 июля 1918 года, происходят события, которые принято называть «восстанием левых эсеров» либо – в советской историографии – «левоэсеровским мятежом». Согласно общепринятой версии, действия левых эсеров заключались в следующем: во-первых, около трех часов дня 6 июля левые эсеры Я.Г. Блюмкин и Н.А. Андреев совершили убийство германского посла графа фон Мирбаха и скрылись в Большом Трехсвятительском переулке в отряде ВЧК, которым командовал Д.И. Попов. Во-вторых, левыми эсерами были арестованы председатель ВЧК Ф.Э. Дзержинский, лично прибывший в отряд Попова, чтобы арестовать террористов, член коллегии ВЧК М.И. Лацис и председатель Моссовета П.Г. Смидович – всего 28 большевистских функционеров. В-третьих, левые эсеры захватили Главпочтамт и начали рассылать антибольшевистские воззвания. Уже в шесть часов вечера 6 июля фракция левых эсеров, включая лидера партии Марию Спиридонову, была в полном составе арестована во время V Съезда Советов, который проходил в здании Большого театра. На рассвете 7 июля против мятежников начали наступление латышские части, вооружённые пулеметами, орудиями, броневиками. Был произведен обстрел особняка Морозова, в котором укрылись восставшие, и в течение нескольких часов мятеж был ликвидирован.
О том, как происходило подавление восстания, нам могут рассказать многочисленные мемуары очевидцев и современников событий, в основном, конечно, большевиков. К примеру, П.И. Стучка, занимавший в июльские дни 1918 года пост наркома юстиции РСФРС. В этом качестве Стучка прибыл в особняк Мирбаха, на место убийства, после чего отправился в Большой театр, где получил указания от Ленина. По словам Стучки, Ленин был весел и совершенно уверен в благополучном исходе, наказал латышам вести «беспощадную борьбу» с восставшими.[1] Мемуары Стучки, к сожалению, сообщают нам мало нетривиальной информации; единственный конкретный эпизод, описанный им – падение снаряда на стол, за которым заседал штаб мятежных левых эсеров – является саркастическим преувеличением, поскольку в действительности снаряд попал в соседнюю комнату, что указывается в примечаниях составителями сборника.[2]
И.И. Вацетис в течение своей жизни писал воспоминания, большая часть из которых была опубликована лишь после его смерти, начиная с 1960-х. С апреля 1918 года Вацетис был командиром Латышской стрелковой дивизии и непосредственно руководил подавлением восстания. В 1937 году Вацетис был арестован и в следующем году расстрелян. Описание восстания левых эсеров содержится в III главе мемуарного труда Вацетиса «1918 год», полностью никогда не публиковавшегося и хранящегося в Государственном архиве Российской Федерации (ранее – Центральный Государственный архив Октябрьской революции).
Как пишет Вацетис – и это перекликается с показаниями других участников подавления восстания – московское восстание 6-7 июля было «наиболее серьезным и опасным среди всех прочих политических взрывов».[3] Вацетис узнал об убийстве Мирбаха около 5 часов 6 июля, когда его вызвал к себе комиссар Московского военного округа Николай Муралов. Совместно с Мураловым и Подвойским, разрабатывался оперативный план. Из свидетельства Вацетиса следует, что подготовка к подавлению восстания проходила в крайне неблагоприятных для большевиков условиях – двадцатидвухлетний командир 1-й Латышской бригады Дунин не имел боевого опыта и отказывался командовать операцией, однако другого командира, по словам Муралова, не было; ощущалась нехватка людей и полная неосведомленность о планах и действиях противника.[4] Из-за этих обстоятельств пришлось отказаться от первоначального плана ночной атаки,[5] в результате наступление на штаб Попова началось ранним утром 7 июля, с рассветом, не позднее 5 часов. Примечательно, что в мемуарах Вацетиса содержатся и указания на погоду – 6 июля был ливень, а утром 7-го – густой туман, снижавший видимость и затруднявший ведение боевых действий.[6] Ленин получил донесение о полной ликвидации мятежа в половине первого 7 июля.[7] Та же самая версия, только в более художественной обработке, повторяется в еще одном фрагменте мемуаров, впервые опубликованном в 1962 году в газете «Неделя» и затем в сборнике «Ленин в воспоминаниях революционеров Латвии»[8].
Яков Христофорович Петерс, один из видных деятелей ВЧК, стоявший у истоков ее создания и временно заменявший Дзержинского на посту председателя Чрезвычайной комиссии с 7 июля по 22 августа 1918 года, оставил воспоминания о работе в Чрезвычайной комиссии в первый год ее создания. Впервые они были изданы в журнале «Пролетарская революция» в 1924 году[9], а оттуда в 1933 году перепечатаны в дореформенной орфографии для эмигрантского журнала «Былое» под редакцией Владимира Львовича Бурцева. Журнал «Былое» прекратил существование в 1926 году, однако в 1933-м Бурцев предпринял попытку возродить журнал в виде приложения к еженедельнику «Иллюстрированная Россия», издававшемуся в Париже. Из-за нехватки средств в новой серии «Былого» вышло всего два номера. В воспоминаниях Петерса восстанию левых эсеров отведен отдельный раздел. Первой же фразой автор заявляет: «Левоэсеровское восстание совершалось аппаратом ВЧК»[10], имея в виду, что Блюмкин, Попов и Александрович были сотрудниками ВЧК. Однако, по мнению Петерса, это отнюдь не выставляет ВЧК в негативном ключе, поскольку эсеры обманули доверие не только Чрезвычайной комиссии, но и советской власти в целом[11]. Напротив, восстание способствовало оздоровлению ВЧК как боевого органа[12].
Именно Петерсу было доверено провести арест левоэсеровской фракции на V Всероссийском съезде Советов. Петерс не смог вспомнить точно, от кого поступил приказ арестовать делегатов, приказ был передан по телефону, звонил Ленин или Свердлов[13]. После ареста всех делегатов не большевиков, Петерс вернулся в здание ВЧК, незадолго до этого захваченное левыми эсерами, и разоружает оставшийся там небольшой караул из 20-30 человек. На этом непосредственная роль Петерса в подавлении восстания заканчивается, однако он несомненно был осведомлен и о дальнейших событиях и его свидетельство представляет ценность. По всей видимости, Петерс был первым, кто обстоятельно допросил захваченного Александровича, и оставил о нем неожиданно положительную и, очевидно, искреннюю характеристику: «он был образцовым по дисциплине членом партии эсеров… Он из всех левых эсеров оставил наилучшее впечатление»[14].
Рассуждая о причинах поражения левых эсеров и победы большевиков, можно выделить следующие немаловажные аспекты.
Крайняя непродуманность, слабость и психологическая неподготовленность восставших. Многие современные авторы справедливо отмечают, что, в сущности, никакого «восстания левых эсеров» не было. Была неуклюжая, нелепая и отчаянная попытка при помощи террора переломить политическую ситуацию в свою пользу. О полной несостоятельности заговорщиков красноречиво говорят следующие обстоятельства: фальшивые пропускные документы Блюмкина и Андреева были выписаны на их настоящие имена. Убив в результате беспорядочной стрельбы и взрывов бомб Мирбаха, террористы скрылись из особняка германского посольства, забыв свои документы и шапки.
«Приютивший» их Д.И. Попов, в руках которого, по сути, сконцентрировалась вся оперативная власть – молодой человек 26-ти, о котором даже его соратники по партии говорили, что у него «революционный ветер в голове». Попов действовал по наитию, побужденный желанием освободить членов ПЛСР, арестованных на съезде, он лихорадочно метался по штабу, посылая свои немногочисленные силы то к одной, то к другой цели. Такое неорганизованное сопротивление было обречено на провал еще до своего фактического начала.
В то же время Ленин являл собой полную противоположность рьяным и дезорганизованным левым эсерам. Как сторонники, так и противники большевиков среди современных политизированных авторов соглашаются с одним простым утверждением – большевики победили, потому что у них был Ленин, а у левых эсеров его не было. Ленин в очередной раз, как в февральские дни 1917 года, когда он, получив в Швейцарии известие о произошедшей в России революции, мгновенно сориентировался в непонятной обстановке. Ленин великолепно умел действовать в условиях нехватки информации, это был человек, который «даже если ничего не понимал, всегда знал, что нужно делать». Как писал Вацетис, Ленин никак не выражал паники или испуга, напротив, был хладнокровен и решителен. Он отдавал четкие приказания и они беспрекословно исполнялись.
Хотя, казалось бы, положение большевиков было плачевно. У левых эсеров было около 800 вооруженных солдат, за чью лояльность они могли бы ручаться. У большевиков – только московские курсанты и латышские стрелки, причем последних не было в городе на момент начала восстания – они праздновали День Ивана Купалы в летних лагерях. Не говоря уже о том, что все лучшее было отправлено на фронт, а через час после известия об убийстве Мирбаха пришло сообщение об эсеровском восстании в Ярославле!
Ленин немедленно распоряжается арестовать фракцию левых эсеров, не дожидаясь, пока они распропагандируют делегатов на Съезде. Даже сам этот арест был произведен виртуозно с точки зрения конспирации – левым эсерам сообщили, что большевики хотят посовещаться и потому покидают зал. Всех большевиков вывели из Большого театра по пропускам. Левые эсеры остались одни в зале, который превратился просто в место их содержания. Работа Съезда была прекращена, он вновь открылся лишь после окончательного подавления восстания.
Все это характеризует Ленина как невероятно хитрого, решительного человека, способного мгновенно и интуитивно ориентироваться даже в самой сложной ситуации, обладая неполной или недостоверной информацией, находясь в численном меньшинстве и сталкиваясь с несколькими опасностями одновременно. Руководя подавлением восстания, Ленин следил и за ситуацией в Ярославле (где эсеровские выступление также были быстро подавлены) и договаривался с германской стороной, стремясь избежать исхода, которого добивались левые эсеры – а именно, продолжения войны.
Подводя итог, можно заключить следующее: большевики победили, потому что были единой организованной силой, ведомой прозорливым и решительным лидером. Все противники большевиков, будь то белогвардейцы или бывшие соратники по революционной борьбе, были либо недостаточно решительны, либо слишком далеки от народа, не понимали реальной обстановки дел, не имели поддержки широких масс. И к тому же, у них не было Ленина.
[1] Ленин в воспоминаниях революционеров Латвии. Рига, Издательство «Лиесма, 1969. С . 114
[2] Там же.
[3] Вацетис. Мятеж левых эсеров. Прометей. С. 249
[4] Там же. С. 251
[5] Там же. С. 252.
[6] Там же. С 255.
[7] Там же.
[8] Ленин в воспоминаниях революционеров Латвии. Рига, Издательство «Лиесма, 1969. С . 193-201
[9] Петерс Я. X. Воспоминания о работе в ВЧК в первый год революции // Пролетарская революция. 1924. № 10 (33)
[10] Я. Петерс. Воспоминания о работе ВЧК в первый год революции. Былое,
№2, 1933 (Париж), с. 104
[11] Там же. С. 105
[12] Там же. С. 109
[13] Там же. С. 107
[14] Там же. С. 109