В своей статье историк и писатель А.А. Музафаров рассказывает о войне, которую вел царь Алексей Михайлович за возвращение русских земель. Как получилось, что отношения между двумя крупнейшими государствами Восточной Европы – Россией и Речью Посполитой на рубеже XVI – XVII вв. послужили отличной иллюстрацией о любви и ненависти и шаге между ними? Как повлияла военная реформа Алексея Михайловича на состояние Русской армии? Почему царь Алексей Михайлович не стал польским королем и сумел расстаться с практически обретенным выходом к Балтике? Как русские дипломаты сумели договориться с Речью Посполитой и заключить перемирие с перспективой последующего военного союза против Османской империи? Обо всем этом читайте в статье.
Одним из центральных событий русской истории XVII века должна была стать русско-польская война 1654 – 1667 годов. Должна была, но не стала. Нет, сама война состоялась и последствия ее были огромными, а вот в учебниках про нее сказано мало, книг написано того меньше, а в кино она и вовсе не показана, хотя там были такие сюжеты, что так и просятся на экран. Вместо этой цветущей сложности вплоть до недавнего времени в школьных учебниках можно было увидеть картину советского художника Михаила Хмелько «Навеки с Москвой, навеки с русским народом», на которой странно одетые люди машут саблями и радостно приветствуют московского боярина. Так, по мнению художника, выглядела Переяславская рада – присяга Запорожского войска во главе с гетманом Богданом Хмельницким на верность русскому царю Алексею Михайловичу. В прилагаемом к картине абзаце история войны сводилась к простой схеме – уставшие от польского гнета казаки восстали, царь Алексей Михайлович принял их под свое покровительство и так воссоединил «братские народы». Для большинства советских школьников (да и не только советских) русско-польская война 1654 – 1667 годов – это война за Украину. И это одно из тех упрощений истории, которое приводит к забвению подлинного смысла событий, а, следовательно, и к непониманию уроков. Не тех уроков, за которые ставят оценку в дневник, а тех, за незнание которых приходится расплачиваться потом и кровью.
Что же было в реальности? Отношения между двумя крупнейшими государствами Восточной Европы – Россией и Речью Посполитой на рубеже XVI – XVII вв. могут служить отличной иллюстрацией о любви и ненависти и шаге между ними. С одной стороны, русско-литовские, а потом и русско-польские войны длились десятилетиями, с другой, в составе русской элиты было немало Гедиминовичей и других литовских родов, а среди благородных панов было заметное число потомков древнерусской аристократии. В XVI веке поляки дважды приглашали на королевский престол Речи Посполитой Ивана Грозного и еще один раз – его сына Федора Иоанновича. В России в разгар Смутного времени провозгласили царем польского королевича Владислава Жигимонтовича, а иные горячие русские головы были готовы видеть на русском престоле и его отца Жигимонта (Сигизмунда).
Именно об этом времени напишет потом Пушкин: «это спор славян между собою, Домашний, старый спор, уж взвешенный судьбою».
Уже давно между собою
Враждуют эти племена;
Не раз клонилась под грозою
То их, то наша сторона.
После Смутного времени успех явно клонился на сторону Польши – над Смоленском, Черниговом и всей Северской землей простирались крылья белого польского орла, а русский орел двуглавый залечивал раны и мог только грустить о потерях.
В 1632 году, во многом по инициативе патриарха Филарета, началась Смоленская война. Момент, казалось, выбран удачно – Речь Посполитая была втянута в Тридцатилетнюю войну, умер король Сигизмунд, а бескоролевье могло и затянуться. Русская армия под командованием воеводы Михаила Борисовича Шеина осадила Смоленск.
Но что-то пошло не так. Быстро взять город не удалось, поляки необычно быстро избрали нового короля (кстати, того самого Владислава Жигимонтовича, несостоявшегося русского царя), и его армия пришла на выручку польскому гарнизону крепости. А тут еще и крымский хан совершил набег на южные уезды. В общем, война закончилась не блестяще. Ее итоги выглядят противоречиво – с одной стороны, граница между Россией и Речью Посполитой исправлялась в пользу России (пусть и незначительно), а польский король Владислав отказывался от претензий на русский престол и признавал Михаила Федоровича единственным законным государем России. С другой – перемирие заменялось вечным миром и по этому миру Россия признавала власть Польши над Смоленском, Черниговом и всей Северской землей.
Такой была граница, когда в 1645 году на русский престол вступил молодой государь Алексей Михайлович. В первые годы у власти ему было не до внешних дел – проводилась финансовая реформа и проводилась неудачно – кончилось все соляным бунтом, затем последовали разработка и принятие нового юридического акта – соборного уложения, реформа в войске… В общем, планов у молодого царя было много. И начавшееся в 1648 году восстание запорожцев поначалу не слишком влияло на русскую политику.
Но пожар в соседнем государстве разрастался все сильнее, а польское правительство высокомерно отвергло предложение России о посредничестве. Русских послов на сейме встретили грохотом сабель, царский титул написали в ответной грамоте с намеренной ошибкой, а неофициально дали понять, что Россия — не та держава, с которой Варшава будет считаться. Трудно сказать, чем было вызвано такое высокомерие польской стороны. То ли излишней самоуверенностью, то ли проблемами с адекватной оценкой ситуации — ведь такой ответ провоцировал серьезный кризис в русско-польских отношениях и прокладывал прямую дорогу к войне.
Если до этого Алексей Михайлович и колебался – пользоваться ли кризисом в соседнем государстве или нет, то теперь все колебания были отброшены. Весной 1654 года русская армия во главе с самим Государем начала боевые действия. На севере Великого княжества Литовского действовала армия под командованием боярина Василия Петровича Шереметева, на юге во взаимодействии с казаками Богдана Хмельницкого – армия князя Алексея Трубецкого, главные силы возглавил сам Царь Алексей Михайлович, лично поведший русские полки к Смоленску.
Оказалось, что десятилетия военной реформы не прошли даром – полки нового строя, «непременные войска» вместе со стрелецкими приказами и дворянскими сотнями значительно превосходили по боевым качествам и организации армию Великого княжества Литовского. Литовский гетман Януш Радзивилл попытался помешать осаде Смоленска, действуя в духе 1633 года, но был остановлен и разгромлен в двух сражениях. Смоленский гарнизон оборонялся поначалу стойко, но лишившись каких-либо надежд на помощь, капитулировал. Русские войска заняли столицу Литвы Вильно, а передовые отряды доходили до Бреста и Львова. Всего за одну кампанию Царь Алексей Михайлович не только вернул потерянные в смуту русские земли, но и поднял русские стяги над Киевом и Вильно.
На следующий год в северную Польшу вторглась армия шведского короля Карла Х Густава, и, сметая все на своем пути, дошла аж до Кракова, взяла оный и осадила последнюю польскую крепость – Ченстоховский монастырь.
В этих условиях начались русско-польские переговоры. И на этот раз польская дипломатия оказалась весьма успешной. В критический момент, когда решался вопрос быть или не быть Польше как государству, спесь, гонор, и высокомерие были отодвинуты в сторону, и польская дипломатия сумела выиграть практически безнадежную партию. Ставка была сделана на возможный конфликт между победителями, и на знание мятежного и непостоянного характера новых подданных русского государя – запорожцев.
Вместо мира Речь Посполитая предложила России перемирие, при этом одним из его условий было последующее избрания Алексея Михайловича на польский престол. Последнее позволяло разом решить все пограничные и иные проблемы – уж сам с собою русский государь бы договорился бы. На том и порешили, и Алексей Михайлович повел русские полки на Ригу. Последнее привело к конфликту со Швецией, чего, собственно, и добивались поляки. В Москве понимали этот риск, но надеялись, что если удастся быстро взять город, то со шведами можно будет договориться. Скорее всего, так оно бы и вышло, но тут военная удача отвернулась от русских знамен. На лагерь армии, осаждавшей Ригу, обрушилась чума. Взять порт не удалось, конфликт со Швецией перешел в состояние пограничной войны, а после смерти Богдана Хмельницкого – взбунтовались запорожцы, которых к тому же поддержал Крымский хан. В битве под Конотопом, крымцы разбили русский отряд князя Семена Пожарского.
В этих сложных условиях царь Алексей Михайлович не растерялся и нашел адекватную стратегию. Были отброшены мечты о польской короне, пришлось с глубоким сожалением расстаться с практически обретенным выходом к Балтике, все усилия были сосредоточены на удержании возвращенных русских земель. Русские дипломаты сумели найти общий язык с той частью запорожского казачества, которая действительно хотела служить православному государю (и таких было не мало). Русские гарнизоны стойко удерживали крепости, а воеводы — сдерживали натиск польской армии в чистом поле, и порой наносили полякам и «заворовавшим» казакам чувствительные удары.
Война затягивалась, и после весьма неудачного королевского похода 1663 года, когда армия Яна Казимира не сумела отбить ни одной русской крепости, в Варшаве решили искать мира.
Переговоры шли долго. Но русские дипломаты были не менее изворотливы, чем поляки, и в итоге сумели найти выход. Стороны заключали перемирие с перспективой последующего мира и даже военного союза против Османской империи. Смоленск, Чернигов, Северская земля и левобережная Украина становились русскими землями. Киев был признан временно занятым русскими войсками до тех пор, пока не будет заключен постоянный мир.
Что же, горячие головы в Польше еще могли мечтать, что когда-нибудь снова вернуться в Смоленск и Киев. Правда, мечтали не долго – в 1686 году царевна Софья Алексеевна подпишет с Польшей вечный мир, по которому Варшава признает новую границу России уже как постоянную. А еще через некоторое время, младший сын Алексея Михайловича, царь Петр Алексеевич, осуществит мечту отца и пробьет России выход к Балтийскому морю.
Александр Музафаров