Предлагаем статью доктора исторических наук, профессора Луганского государственного педагогического университета В.Ю. Даренского о возникновении «украинства», авторах «украинской» мифологии и целях, которые они преследовали.
К концу XVIII в. Речь Посполитая пришла в упадок и была разделена между соседями: часть перешла к Австро-Венгрии (с Краковом и Львовом), а другая с Варшавой – временно к Пруссии; а вся её бывшая восточная часть – к России, которая вернула свои исконные древнерусские территории. В ответ на это поляки стремились доказать свои права на Малороссию с помощью псевдоисторических измышлений, для чего и выдумали понятие «украинства». Как писал киевский историк начала ХХ А. Стороженко: «Настали разделы Польши, и вот когда польские ученые заговорили об особой украинской национальности. Им хотелось доказать, что русских нет в границах погибшей Польши, и что Екатерина II напрасно приказала вычеканить на медали в память разделов “отторженная возвратих”».
Поляки начали изобретать свою псевдоисторическую мифологию, которая затем уже в ХХ веке была взята на вооружение «украинцами». Первыми «украинизаторами» были именно поляки. «Честь» (точнее, нечто прямо противоположное чести) изобретения «украинцев» принадлежит польскому писателю Яну Потоцкому, который в своем сочинении «Историко-географические фрагменты о Скифии, Сарматии и славянах», изданном в Париже на французском языке в 1795 году, писал о том, что украинцы, населявшие «малопольскую украйну», являются народом, отдельным от русского и имеющим совершенно самостоятельное происхождение. Мифология Потоцкого базировалась на популярной в то время в Польше сарматской теории, по которой поляки были прямыми наследниками этого легендарного племени, одним из ответвлений которого автор счел украинцев. Никакой научности это писание, разумеется, не имело, а являлось пропагандистским ответом на раздел Польши. Мысль, которую пытался обосновать автор, была прямолинейна: поскольку украинцы не имеют никакого отношения к русским, ни культурно, ни исторически, то никаких исторических прав на земли к западу от Днепра Россия не имеет. Пропаганда эта была, разумеется, рассчитана на западного читателя, не имеющего представления о народах, которые населяют эти территории.
Далее развил «украинскую» мифологию другой польский деятель – публицист Тадеуш (Фаддей) Чацкий. В 1801 году он написал псевдонаучную работу «О названии “Украина” и зарождении казачества», в которой выводил украинцев от выдуманной им орды «укров», якобы переселившихся в VII веке из-за Волги. Название это были им придумано буквально «с потолка», поскольку, естественно, не встречается ни в каких исторических источниках.
Император Александр I в это время назначил министром иностранных дел Адама Чарторыйского, который в будущем, во время польского восстания 1830–1831 годов, возглавил правительство мятежников. При Александре I двор и государственные учреждения были буквально облеплены польской шляхтой, которая вдруг воспылала любовью к своим русским победителям. Но за показным конформизмом скрывалось желание отомстить России при первом же удобном случае. Этот феномен даже получил свое особое название – «валленродизм» (видимо, по названию поэмы А. Мицкевича «Конрад Валенрод»). Ян Чацкий, выполнявший при А. Чарторыйском дипломатические поручения русского правительства, в 1806 году был избран почетным членом Императорской Академии наук. Его брат, видный масон Северин Чацкий – камергер, член Государственного совета, действительный тайный советник. А поляк Адам Чарноцкий, в свое время дезертировавший из русской армии и поступивший на службу к Наполеону (участвовал во вторжении в Россию), но вернувшийся в 1819 году в Россию под именем Зориана Доленги, сделал здесь «научную» карьеру. Александр I приказал зачислить Чарноцкого в состав Министерства народного просвещения и выдавать ему по 3000 руб. серебром в год на осуществление его «ученых путешествий», причем губернаторам и прочим местным властям приказано было оказывать Чарноцкому всяческое содействие. Он первым описал жителей Малороссии, всячески стараясь противопоставить их великороссам.
«Украинство» как движение зародилось в Уманском кружке польских ученых и поэтов, воспитанников Базилианского училища (Северин Гощинский, Богдан Залеский, Михаил Грабовский), которые считали себя «украинцами», но, как чистокровные поляки, писали ещё по-польски. Кружок после разгрома польского восстания в 1831 году прекратил свое существование, но его идеи были подхвачены другими молодыми людьми, которые в Киеве в 1840-х годах создали тайное общество – Кирилло-Мефодиевское братство. Главными деятелями братства были Н.И. Гулак, Н.И. Костомаров, П.А. Кулиш (был под влиянием М. Грабовского) и Т. Шевченко. Братство было раскрыто русскими властями, и его деятели были отправлены в ссылку до конца 1850-х годов.
Одновременно поляки продолжали иметь абсолютное влияние в системе образования Юго-Западного края. В этой сфере был очень активен уже упомянутый протеже А. Чарторыйского Ф. Чацкий в качестве попечителя Виленского учебного округа, который включал также Киевскую, Волынскую и Подольскую губернии. Фаддей Чацкий основал Кременецкий лицей, «ковавший» кадры учителей-полонизаторов Юго-Западного края. Кременецкий (позднее Волынский) лицей, ставший настоящим рассадником полонофильской интеллигенции, в 1831 году после разгрома польского восстания был закрыт, и в 1834 был переведен в Киев и преобразован в университет имени Святого Владимира, который стал затем, наоборот, центром русского просвещения в Юго-Западном крае. Его первый ректор, выдающийся историк и этнограф, друг Н.В. Гоголя, М.А. Максимович был одним из известных русских просветителей того времени.
Однако Кременецкий лицей успел создать целую секту полонизаторов. Как пишет об этом в книге «Украинское движение» А. Стороженко (под псевдонимом А. Царинный), «в первой четверти XIX века появилась особая “украинская” школа польских ученых и поэтов, давшая талантливых представителей: К. Свидзинский, С. Гощинекий, М. Гробовский, Э. Гуликовский, Б. Залесский и мн. другие продолжали развивать начала, заложенные графом Я. Потоцким и Ф. Чацким, и подготовили тот идейный фундамент, на котором создалось здание современного нам украинства. Всеми своими корнями украинская идеология вросла в польскую почву».
Главным теоретиком доктрины украинского национализма стал поляк Францишек Духинский, воспитанный в нужном русле в униатскому училище базилианского ордена в городе Умани Киевской губернии. Учителя-поляки внушили ему, что Россия – за Днепром, а здесь – Украина, населенная особой ветвью польского народа – украинской. Во время Крымской войны он служил на гражданских должностях в английской армии в Турции, все последующие годы жизни, кочуя по Европе, пропагандировал радикальные антирусские доктрины. Он первым в трехтомнике «Основы истории Польши и других славянских стран и Москвы» (1858–1861) высказал суждение о том, что имя «Русь» якобы было «украдено москалями» у «украинцев», которые единственные имеют право на него. Это уже откровенное лицемерие, поскольку именно «украинцы» сами предали свое исконное имя Руси и русских, в то время как великороссы носят его по праву и спасли его от забвения. Но этот миф прочно вошел и в современную «украинскую» пропаганду. Духинский также провозглашал: «Русь – это сильнейшая и доблестнейшая Польша, и польское восстание не будет успешным, если не начнется на Руси». Именно на это рассчитывали польские мятежники в 1863 году, но просчитались – население Малороссии не только не поддержало шляхту, но активно помогало русским войскам громить мятежников. Даже украинский гимн «Ще не вмерла Украина» является фактически «калькой» с польского гимна «Еще Польска не сгинела» и был написан накануне шляхетского восстания 1863 года Павлом Чубинским. Впервые стихотворение Чубинского было опубликовано во львовском журнале «Мета» («Цель»), № 4 за 1863 год.
Еще одним сильнейшим очагом польского влияния стал Харьковский университет (основан в 1805 году меценатом В.Н. Каразиным), что совсем не удивительно, если учесть, что его первым попечителем стал Северин Потоцкий, полностью подобравший профессорский состав. Харьковский университет также стал «кузницей» украинства в России – из него вышли Петр Гулак-Артемовский, один из родоначальников литературы на «мове», историки Дмитрий Багалий и Николай Костомаров, противостоявшие школе русской историографии. В молодости Н. Костомаров был украинофилом-самостийником и написал брошюру «Книга бытия украинского народа», в которой повторил мифы Чацкого и др., позже остепенился, но тем не менее, не изменился и издал работу «Две русские народности». До Костомарова никому в голову не приходило делить единый русский народ на отдельные «народности», хотя о диалектических особенностях различных говоров писал еще Михаил Ломоносов, выделяя в русском языке три разговорных наречия – северное, московское и малороссийское. При этом Ломоносов подчеркивал, что различия между русскими говорами, несмотря на обширность ареала расселения народа, значительно меньшие, чем, например, между разными немецкими диалектами. Но, несмотря на очень большие различия между верхнерейнским и восточно-прусским диалектами, немцы пользуются единым литературным языком, а единое русское языковое пространство в XX веке было разрублено на три части. До Костомарова понятие великоросс считалось сугубо географическим, просто обозначая коренного жителя великороссийских губерний, именно он придал понятиям «великороссы» и «малороссы» этнический смысл.
Однако важно понимать, что в Российской империи украинствующая интеллигенция существовала совершенно отдельно от народных масс. Региональная малороссийская литература XIX века к современному «украинскому» языку имеет отношение весьма отдаленное, а украинского языка и украинского алфавита тогда еще вообще не существовало. Любители крестьянского наречия Малороссии пользовались русской азбукой, лишь экспериментируя с фонетическими системами правописания. Образцом этого является «Букварь» Т. Шевченки. Поэтому официальный язык сегодняшней Украины многие специалисты предлагают называть «новоукраинским».
Известный киевский русский историк Александр Каревин, в 2022 году арестованный украинскими спецслужбами (дальнейшая его судьба до сих пор неизвестна), в своей книге «Русь нерусская (как рождалась “ридна мова”)» так описывает начало украинского движения: «Образованные малороссы всей душой любили народные обычаи, песни, говоры, но при этом, несмотря на усилия украинофилов, оставались русскими. Новыми идеями соблазнились единицы. “У нас в Киеве только теперь не более пяти упрямых хохломанов из природных малороссов, а то (прочие) все поляки, более всех хлопотавшие о распространении малорусских книжонок, – сообщал малорусский общественный деятель К. Говорский галицкому ученому и писателю Я. Головацкому. – Они сами, переодевшись в свитки, шлялись по деревням и раскидывали эти книжонки; верно пронырливый лях почуял в этом деле для себя поживу, когда решился на такие подвиги”. То, что потом было названо “украинским национально-освободительным движением”, на начальном этапе своего развития состояло преимущественно из поляков (В. Антонович, Т. Рыльский, Б. Познанский, К. Михальчук и др.), поддержанных очень немногими малороссами» (Каревин А. Русь нерусская (как рождалась «ридна мова»). – М, 2006. С. 216).
Тем самым, бесспорным является вывод, в свое время сделанный Н. Ульяновым: «Не подлежит сомнению, что в нормальных условиях, при свободной, ничем не стесняемой воле народа, все самостийнические ухищрения и выдумки остались бы цирковыми трюками. Ни среди интеллигенции, ни среди простонародья не было почвы для их воплощения. Это превосходно знали сепаратисты. Один из них, Сриблянский, писал в 1911 году: “Украинское движение не может основываться на соотношении общественных сил, а лишь на своем моральном праве: если оно будет прислушиваться к большинству голосов, то должно будет закрыть лавочку, – большинство против него”» (Ульянов Н. Происхождение украинского сепаратизма. – Нью-Йорк, 1966. С. 268). Заметим, что этот Сриблянский имел, мягко говоря, своеобразное представление о «моральном праве», если оно состоит в обмане и навязывании народу чуждых ему идей. Впрочем, этот наглый «аморализм» как главную черту «украинства» позднее откровенно провозгласит другой его идеолог – Д. Донцов.
Названные А. Каревиным фамилии – это уже деятели конца XIX века, то есть положение дел к тому времени нисколько не изменилось: «украинство» оставалось польским изобретением и было очень далеким от народа, который всегда воспринимал его враждебно. Свой неожиданный «исторический шанс» «украинство» получило только в хаосе гражданской войны после 1917 года, но вновь продемонстрировало свою антинародность: это движение опять не имело народной поддержки, а тех немногих, кого все же удавалось в него заманить, соблазняли вполне большевистскими лозунгами грабежа и передела земли. И только уже большевистская «украинизация» впервые внедрила украинскую мифологию и искусственно созданный язык в народные массы.
Кроме того, стихийная ненависть народа к большевистскому режиму привела к массовому распространению здесь «бандеровской» идеологии, которая перенесла свою ненависть с большевизма уже и на Россию как таковую. Именно это большевистское наследие и является главной причиной современной трагедии и СВО на Украине.
Виталий Даренский