Девятнадцатое столетие стало золотым веком русской литературы не только потому, что в это время творили Карамзин, Пушкин, Лермонтов, Толстой, Достоевский и другие литераторы, которых принято называть классиками русской литературы, но и, прежде всего, потому что русское общество в то время буквально дышало словом. Русская литература стремительно освобождалась от подражания французским образцам, обретала свой голос и стиль.
5 декабря (по новому стилю) в литературном календаре — особая дата. В этот день в 1803 году родился замечательный русский поэт, мыслитель, дипломат и публицист Федор Иванович Тютчев, ставший явлением в культурной жизни России. Человек высокого духа и мысли, Тютчев и через двести с лишним лет нам интересен, доступен и понятен. Он и сегодня — наш современник.
Первое упоминание рода Тютчевых связано с преданием о Куликовской битве — в «Сказании о Мамаевом побоище» упомянут Захарий Тютчев, княжеский посол. Более ничего о нем неизвестно, и в современных битве источниках он не упоминается, но во время создания «Сказания» Тютчевы были людьми известными – водили полки, бесстрашно и умело дрались на ратях, когда побеждали, а когда и отдавали жизнь за Государя и Отечество.
Альма-матер поэта – Императорский московский университет, словесный факультет, который он окончил в 1821 году. Рано начав писать стихи, Федор Тютчев почти сразу явил немалый талант. Девятнадцатилетнего студента приняли в Общество любителей российской словесности.
Каждому образованному русскому человеку с детства известны строки: «Зима недаром злится…», «Люблю грозу в начале мая», «Есть в осени первоначальной», «Я встретил вас – и все былое…». Писать о природе, грозе, весне приходилось в эпоху, когда прогрессивные писатели требовали – «поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан», а журналы печатали т.н. «гражданскую лирику». Только вот беда – эти «гражданские» стихи прогрессивных авторов были, как правило, убоги по форме, они издевались над русским языком, ибо «идеи» в них были главнее формы. Кто сейчас будет по доброй воле читать вирши Минаева, Плещеева, Якубовича или даже самого Некрасова (последнего обречены читать подневольные школьники). Они были очень прогрессивны, очень гражданственны, но не было в их стихах ни изящества, ни красоты, ни гармонии, которые и составляют суть поэзии. Парадоксально, но сторонник чистой поэзии Федор Тютчев послужил русской культуре и русскому языку куда лучше, чем «поэты-гражданины».
Смысл жизни русского аристократа заключался в служении Государю и Отечеству, поэтому неудивительно, что по окончании университета Тютчев поступил на государственную службу.
Федор Иванович становится дипломатом. Почему не военным? Может оттого, что Император Александр I Благословенный был одним из выдающихся дипломатов своей эпохи и престиж этой профессии был как никогда высок? Ведь и другой выпускник Императорского московского университета Александр Грибоедов как раз в эти годы меняет гусарский мундир на дипломатический сюртук. Помимо престижа было и другое важное обстоятельство — Венский конгресс надолго обеспечил Европе мир, но борьба между старыми и новыми государствами не прекращалась и велась теперь не на полях сражений, а в дипломатических раутах.
На долгие годы местом службы Федора Тютчева становится Германия. Вернее, рождающаяся Германия. Как раз в эту эпоху происходит процесс постепенного осознания немцами себя одним народом и постепенного сближения, а потом и объединения немецких государств в огромную и грозную Германскую империю. Если прежде земли между Одером и Рейном были местом выяснения отношений между великими державами, то теперь превращались в таковую сами. Скрепляющим составом становился немецкий национализм, порой романтический, порой прагматический, а порой и обнаруживающий страшные черты будущего нацизма.
В 1843 году Тютчев встретился с начальником III отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии А. Х. Бенкендорфом. Итогом этой встречи стала поддержка императором Николаем I всех инициатив Тютчева в работе по созданию позитивного облика России на Западе. Тютчеву дали добро на самостоятельное выступление в печати по политическим проблемам взаимоотношений между Европой и Россией.
Молодой дипломат был одним из первых, кто заметил, что на смену Европе королей приходит Европа наций. И начал формировать достойный русский ответ на вызовы современности. Появляются его статьи в немецких, а потом и в русских газетах.
Вернувшись на родину в 1844 году, Тютчев видит брожение русского общества, видит споры славянофилов (которым симпатизировал, но не разделял их идеализации славянского единства) и западников. С последними полемизировал и порой беспощадно высмеивал. Ибо в отличие от них знал, какова на деле Европа, что из себя представляет мир Запада, (как раз тогда это слово начинает употребляться в русском политическом языке).
С 1844 года Тютчев совсем не печатает стихотворений, но выступает с публицистическими статьями на французском языке: «Письмо к г-ну доктору Кольбу» (1844), «Записка царю (1845), «Россия и революция» (1849), «Папство и римский вопрос» (1850), а также позднее, уже в России, им написана статья «О цензуре в России» (1857). Свои статьи Тютчев пишет под впечатлением от революционных событий, захлестнувших Европу в 1848 — 1849 годах, оценивает ситуацию, сложившуюся в Европе как до них, так и после.
Большой интерес Николая I вызвала анонимно опубликованная в 1844 году Тютчевым брошюра «Россия и Германия». Поводом для написания этой статьи послужила книга маркиза А. де Кюстина «Россия в 1839 году». Главной целью Тютчева было не разоблачение множества ошибок Кюстина, что походило бы, по его словам, на серьезный разбор водевиля. Подоплеку неприязненного и недостоверного отношения к России, показывает Тютчев, составляет отрицание как близости России к Европе, так и ее своеобразия.
В статье «Россия и Германия» поэт создает своего рода историософский образ тысячелетней державы. «О России много говорят, — пишет он, — в наше время она служит предметом пламенного, тревожного любопытства; очевидно, что она сделалась одною из главнейших забот нашего века <…> Современная мысль, детище Запада, чувствует себя в этом случае перед стихией, если и не враждебной, то вполне ей чуждой, стихией, ей неподвластной, и она как будто боится изменить самой себе, подвергнуть сомнению свою собственную законность, если она признает вполне справедливым вопрос, ей предложенный <…> Что такое Россия? Каков смысл ее существования, ее исторический закон? Откуда явилась она? Куда стремится? Что выражает собою?.. Правда, что Вселенная указала ей видное место; но философия истории еще не соблаговолила признать его за нею. Некоторые редкие умы, два или три в Германии, один или два во Франции, более дальновидные, чем остальная масса умственных сил, провидели разгадку задачи, приподняли было уголок этой завесы; но их слова до настоящей минуты мало понимались, или им не внимали!..». «В течение целых столетий, — продолжает Тютчев, — Европейский Запад с полнейшим простодушием верил, что не было и не могло быть другой Европы, кроме его <…> Чтобы <…> существовала другая Европа, восточная Европа, законная сестра христианского Запада <…> чтобы существовал там целый мир, единый по своему началу, солидарный в своих частях, живущий своею собственной органическою, самобытною жизнью, — этого допустить было невозможно <…> Долгое время это заблуждение было извинительно; в продолжение целых веков созидающая сила оставалась как бы схороненной среди хаоса; ее действие было медленно, почти незаметно; густая завеса скрывала тихое созидание этого мира… Но, наконец, когда судьбы свершились, рука исполина сдернула эту завесу, и Европа Карла Великого очутилась лицом к лицу с Европою Петра Великого!». Здесь стоит обратить внимание на то, что поэт видел в Петре Великом высшее и подлинное воплощение России; это одно из его многих коренных расхождений со славянофилами.
После этого у Тютчева вызрел замысел так и не завершенного трактата «Россия и Запад» (1848-1849). Направление этого сочинения историософское, а метод изложения — сравнительно-исторический, где акцент делается на сопоставлении исторического опыта России, Германии, Франции, Италии и Австрии. Множество фактов и свидетельств говорит нам о глубочайшем внимании Тютчева к истории, об его постоянной погруженности в историю — русскую и мировую — во всем ее тысячелетнем размахе. Показательны слова Тютчева, написанные им около древнего Новгорода, — в «краю», который есть «начало России»: «Нет ничего более человечного в человеке, чем <…> потребность связывать прошлое с настоящим».
Можно выразить сомнение в том, что «поэтическое» мышление Тютчева было способно дать объективный и точный анализ движения истории. Но нельзя не признать, что в своих трудах поэт оставил замечательные предвидения. Тютчев удивительно прозорливо предугадал многие последствия современного ему политического развития. Так, еще в 1849 году он с полной убежденностью говорил о неотвратимости исчезновения Австрийской империи Габсбургов, поработившей целый ряд народов Центральной Европы и бывшей тогда крупнейшим европейским государством, — исчезновения, которое действительно произошло через семьдесят лет. В своих статьях Тютчев глубоко предчувствовал грядущую Крымскую войну, задолго до ее реального начала. 8 апреля 1854 года Тютчев написал: «Ну вот, мы в схватке со всей Европой, соединившейся против нас общим союзом. Союз, впрочем, неверное выражение, настоящее слово заговор…».
Знаменитые строки Тютчева из его статьи «Россия и революция» до сих пор остаются одной из самых сильных формул русской историософии: «Уже давно в Европе существуют только две действительные силы: Революция и Россия. Эти две силы сегодня стоят друг против друга, а завтра, быть может, схватятся между собой. Между ними невозможны никакие соглашения и договоры. Жизнь одной из них означает смерть другой. От исхода борьбы между ними, величайшей борьбы, когда-либо виденной миром, зависит на века вся политическая и религиозная будущность человечества». Говоря о противоборстве двух сил, Тютчев указывал на глубинные метафизические основания. Россия является христианской державой, а русский народ – христианским не только вследствие исповедания православной веры, но и благодаря своему психологическому устройству, складу характера, своеобразию менталитета, особенностям истории. Революция же прежде всего – враг христианства, и именно антихристианский дух питает её душу. Примечательно, что представление о России и Революции, как о главных противостоящих силах было свойственно и классикам марксизма, но у них оно получило противоположные оценки и истолкования.
В резких выражениях («умственное бесстыдство», «страшное раздвоение», «призрачная свобода», «одичалый мир земной» и т.п.) поэт оценивает «наш век», который утрачивает и абсолютную истину, и религиозные основания жизни (и тем самым представление о высшем, об образе Божием в себе, о совести, чести, достоинстве, справедливости, милосердии, самопожертвовании и т.п.), заменяя их мифами прогресса, науки, разума, народовластия, гражданского общества, свободы слова и т.п., маскируя обмельчание и сплошную эгоизацию человеческих желаний, двойные стандарты, своекорыстные страсти и низменные расчёты. «Ложь, злая ложь растлила все умы, и целый мир стал воплощённой ложью».
В 1856 году Тютчев стал ближайшим другом и сподвижником А.М. Горчакова, назначенного министром иностранных дел. В этот период и сама поэзия Тютчева подчинена государственным интересам. Он создает много «зарифмованных лозунгов» или «публицистических статей в стихах»: «Гус на костре», «Славянам», «Современное», «Ватиканская годовщина». Но среди них есть и гениальные стихотворения, переросшие свою первоначальную задачу, ставшие хрестоматийными: «Два единства», «Ты долго ль будешь за туманом..». Настоящей жемчужиной его творчества стали широко известные всем строки: «Умом Россию не понять…».
17 апреля 1858 года действительный статский советник Тютчев был назначен Председателем комитета иностранной цензуры. На этом посту он пробыл 15 лет, вплоть до своей кончины. 30 августа 1865 года Тютчев был произведен в тайные советники, тем самым достигнув третьей, а фактически и даже второй степени в государственной иерархии. Воскресным утром 15 июля 1873 года великий русский поэт, философ, государственный деятель и дипломат Федор Иванович Тютчев скончался в Царском селе и 18 июля был похоронен на Новодевичьем кладбище в Санкт — Петербурге. До сих пор некоторые факты его биографии остаются малоизученными и ждут своего исследователя, публицистические труды сохраняют свою актуальность, а замечательные стихи трогают душу читателя, дарят радость и гармонию.
