Статья доктора философских наук, профессора Луганского государственного университета имени В.И. Даля В.Ю. Даренского о том, какие претензии выдвигают гетману Богдану Хмельницкому сепаратисты и русофобы на Украине, и что им противопоставляют украинские историки – имперцы. За что русские историки порой критиковали царя Алексея Михайловича, и в чем состоят религиозно-нравственные задачи державной власти? Статья рассказывает о том, как самоотверженная политика Русского государства, вынужденного вести в течение десятилетий совершенно невыгодные для себя тяжелые войны с Польшей и Турцией ради спасения предков современных украинцев от прямого геноцида, сохранила южнорусский этнос.
В ситуации середины XVII в. термин «воссоединение» означал прежде всего объединение с православными единоверцами Южной Руси. В решении Земского собора от 1 октября 1653 г. главной причиной положительной реакции на просьбу Войска Запорожского называются притеснения православия со стороны властей Речи Посполитой и католиков: «запорожские черкасы милости просят со многим слезным челобитьем, чтоб он, великий государь, православные християнские веры искоренить в святых божиих церквей разорить гонителем их и клятвопреступником не дал и над ними умилосердился, велел гетмана Богдана Хмельнитцкого и все Войско Запорожское принять под свою государеву высокую руку».
В советское время термин «воссоединение» стал ключевым – правда уже без религиозных мотивов – в тезисах ЦК КПСС «О 300-летии воссоединения Украины с Россией» (1954). Стоит заметить, что сам термин «воссоединение», который был затем использован в СССР по отношению к Переяславской раде 1654 г., был взят у П.А. Кулиша, но искажен его изначальный смысл. П.А Кулиш в конце XIX века в своем 3-томном исследовании «История воссоединения Руси» документально показал вред сепаратистских казачьих движений XVII века и спасительную для народа миссию Российской империи в истории Малороссии. Он писал о воссоединении южной и северной Руси или же – о воссоединении Малороссии с Великороссией, но никак не о «воссоединении Украины с Россией» – просто потому, что в 1654 г. «Украины» еще не было.
Претензии Б. Хмельницкому выдвигаются давно всеми сепаратистами и русофобами: например, Тарас Шевченко писал, что Хмельницкий якобы «занапастив» (т.е. погубил) Украину. На эту ложь тоже хорошо ответил уже П.А. Кулиш, показав в своем труде, что только вхождение в состав России спасло Малороссию от гибели и полного исчезновения народа. А в составе Российской Империи народ Малой Руси умножился в 10 и более раз. Об этом П.А. Кулиш писал и в таких стихах, которые можно не переводить:
Імперія – се власть була над ворогами,
Над ханом, турчином, Литвою і ляхами…
І що б там ні було гіркого на Вкраїні,
А густо забуяв наш нарід на руїні.
Де нас десятками за Паліїв лічили,
Там міліонами край рідний ми осіли.
Кулиш понимает, что только империя обеспечила процветание его народа. Только благодаря ей и ее победам он смог расселиться на огромной территории и создать триединую русскую империю:
Уставши з попелів козацької руїни,
Кликнімо до синів слов’янської родини:
Топімо ж у Дніпрі ненависть братню дику,
Спорудьмо втрьох одну імперію велику,
І духом трьох братів освячений диктатор,
Нехай дає нам лад свободи імператор.
Так на малороссийском наречии впервые прозвучало исповедание русского государственного самосознания – от лица человека, который пришел к нему, пройдя искушения местечкового «украинофильства».
В наше время появилась уже другая ложь о том, якобы не было «воссоединение», а лишь прагматический союз Хмельницкого с Москвой. Так, например, доктор исторических наук Юрий Мыцык пишет: «Хмельницкий не был другом или врагом Москвы. Он последовательно исходил из государственных интересов Украины, добился возрождения независимого Украинского государства и стремился сохранить это государство независимым, ища союзников в освободительной борьбе и на юге, и на севере, и на западе, а не только на северо-востоке» (Мицик Ю. Переяславська рада 1654 р.: мiфи та реальнiсть (тези) // http://ukrlife.org/main/prosvita/m_1654.htm). Это либо безграмотность, либо сознательная ложь, поскольку не имеющее никакого государственного статуса «Войско Запорожское», юридически могло только вступать в подданство какого-либо государства, а вовсе не вступать в «союз». Когда «Войско Запорожское» воевало против Речи Посполитой в союзе с татарами или шведами, то не в качестве «государства», а лишь в качестве мятежников против своего законного государя – польского короля (аналог «власовцев»). В Речи Посполитой оно в лучшем случае рассматривалось как отдельное маргинальное военное сословие, и даже не как территориальное образование. И точно в таком же статусе его могло принять в подданство какое-то другое государство, в том числе и Россия. Так и произошло, но Ю. Мыцык этого либо просто не знает, либо знает, но сознательно лжет.
Почему в Москве не сразу пошли навстречу Хмельницкому? Реальная внешнеполитическая ситуация середины XVII в. была для царя Алексея Михайловича очень непростой, приходилось все время оглядываться на совсем еще недавнее Смутное время и динамику отношений с Речью Посполитой. По мнению современных историков Николая Петрухинцева и Андрея Смирнова, «воссоединение стало для Москвы неожиданностью. Русский 40-тысячный корпус 20 мая 1648 года получил приказ двинуться на соединение с польско-литовскими силами, чтобы осуществить задуманный Владиславом IV совместный поход против татар, а вместо этого получил известия о разгроме своих союзников Хмельницким. В таких условиях, даже если бы Богдан в 1648-1649 годах обратился с серьезным практическим (а не только тактическим) предложением о подданстве России, он, скорее всего, получил бы отказ. Принятие Украины «под высокую руку» автоматически означало войну с Польшей, на которую еще надо было решиться» (Петрухинцев Н., Смирнов А. Брак по расчету // Родина. 2004. N 1. С. 14).
Война казаков Хмельницкого с Польшей, начавшаяся в 1648 г., заставила Россию реагировать, руководствуясь не только религиозной совестью (спасение православных от геноцида) но и геополитическим расчетом. А решение пойти навстречу просьбам гетмана, оформленное на Земском соборе 1 октября 1653 г., уже 23 октября того же года повлекло за собой объявление войны Речи Посполитой. Причем военные действия длились 13 лет (1654-1667), а главной целью русской армии в той войне была не Украина, а столица Великого княжества Литовского. Вильно в отличие от Киева и Смоленска удержать не получилось – хотя с 31 июля 1655 по ноябрь 1661 года город находился под властью России.
Русские историки порой критиковали царя Алексея Михайловича за его украинскую политику, якобы не отвечавшую национальным интересам –например, так высказывался Василий Ключевский: «Очевидно, московское правительство, присоединив Малороссию, увидело себя в тамошних отношениях, как в темном лесу. Зато малороссийский вопрос, так криво поставленный обеими сторонами, затруднил и испортил внешнюю политику Москвы на несколько десятилетий, завязил ее в невылазные малороссийские дрязги, раздробил ее силы в борьбе с Польшей, заставил ее отказаться и от Литвы, и от Белоруссии с Волынью и Подолией и еле-еле дал возможность удержать левобережную Украйну с Киевом на той стороне Днепра» (Ключевский В.О. Курс русской истории. Лекция XLVI).
Вся история России свидетельствует, что подавляющее большинство входивших в её состав народов не только делали это добровольно, но и более того, долгое время просили и умоляли русского Царя взять их под свою защиту. Еще более того, склоняясь на эти просьбы Царь очень часто шел против интересов своей державы, вовлекая её в длительные войны с сильными соседями – исключительно из нравственных побуждений защиты единоверных братьев (как это было с Малой Русью или Грузией) или защиты малых народов от хищников-паразитов (так чаще всего было с народами Азии, освобожденных Россией от ига ханств-наследников Золотой Орды).
Спасение Малой Руси от польско-татарско-турецкого геноцида, благодаря чему фактически вообще ныне существует украинский народ как таковой, является самым характерным примером сказанного. Как писал А.Е. Пресняков, «Идеология Московского царства в эпоху царя Алексея еще окрашивает понимание державной власти и ее задач религиозно-нравственными началами… Церковно-религиозные мотивы вносит он в осмысление вопросов и внешней, и внутренней политики. Политическим соображениям А.Л. Ордина-Нащокина против борьбы за Малороссию и в пользу сосредоточения всех сил на Балтийском вопросе царь противопоставляет мысль, что непристойно, даже греховно покинуть «черкасское дело» высвобождения православной страны из иноверного владычества» (Пресняков А.Е. Российские самодержцы. М., 1990. С. 410).
Как ни убедительны были аргументы и всей боярской думы, справедливо указывавшей Царю на крайнюю невыгодность вмешательства в «польские дела» и связи с «черкасами», что не может не привести к затяжным кровопролитным войнам не только с Речью Посполитой, но и с Турцией (так оно и вышло), но Царь был непреклонен в своем мнении. Малую Русь с Киевом – матерью городов русских следует отвоевывать любой ценой, совершенно не зависимо от какой-либо «выгоды», но исключительно из соображений совести и благочестия! Но современные украинские историки в силу своей дикости совершенно не способны представить себе, что войны могут вестись исходя из соображений совести, а не выгоды – и поэтому приписывают Царю и «москалям» исключительно корыстные побуждения. Подобная низость не стоила бы упоминания, если бы не отравляла повседневно души наших детей на уроках истории.
Что и говорить, если даже при обороне объединенными силами на землях тогдашней Украины погибло и было продано в рабство не менее половины ее населения – наступила страшная Руина, после которой весь центр страны на сотни километров стал вообще необитаемым и спаслись лишь те, кто успел бежать на восток, под защиту русских границ. А что было бы, если бы русская армия в конце концов не изгнала бы турок, татар и поляков? Само существование южнорусского этноса, впоследствии названного «украинцами», есть результат самоотверженной политики Русского государства, вынужденного вести в течение десятилетий совершенно невыгодные для себя тяжелые войны с Польшей и Турцией ради спасения предков современных украинцев от прямого геноцида. Территория, контролировавшаяся войсками Хмельницкого на момент их Переяславской присяги Царю, составляет менее 1/10 территории современной Украины, – всё остальное было отвоёвано для неё русской армией в течение нескольких веков, причем около половины ее современной территории вообще до этого не было заселено славянами! Всякий, кто зная перечисленные факты, продолжает говорить лишь об «угнетении» со стороны России, явно страдает либо врожденным слабоумием, либо полной ампутацией совести.
Россия представляет собой уникальный в истории пример великой державы, созданной не на основе принципа выгоды, как создавались империи Запада, а на основе принципа братства и взаимовыручки, требовавшего, однако, постоянной жертвенности в первую очередь именно государствообразущего русского народа. Мелкодержавные шовинисты из народов, когда-то спасенных Россией от полного истребления, боятся и стыдятся это понять, и поэтому продолжают бессовестно фантазировать на тему «российской экспансии». Факты же свидетельствуют о том, что Россия была и остается уникальным феноменом империи-«донора», в которой «колониям» всегда жилось вольготнее, чем самому русскому народу, несшему основные тяготы государства на себе.
Не может не поражать безответственность нынешних украинских историков, которые фантазируют по поводу возможности создания независимого украинского государства в середине XVII века, чему, дескать, «помешала» переяславская присяга южнорусского народа московскому царю. На самом же деле такие «государства» создавались в этот период многократно, но именно они и оказывались настоящей бедой и катастрофой, приводя ко все новым и новым войнам и истреблению народа южными и западными захватчиками. Эти «самостийные» государства создавались авантюристами и проходимцами, думавшими исключительно о своей выгоде, а не о своем народе, которому приходилось за все это расплачиваться. Таковы все «герои» того времени – от Выговского до Мазепы.
Последний из них в наиболее явном виде воплотил соответствующий психологический тип, для которого, по выражению Н. Костомарова, характерна «внутренняя ложь» во всех поступках. Как писал этот историк, которого труднее всего заподозрить в какой-либо предвзятости, Мазепа «перед царем, выхваляя свою верность, он лгал на малорусский народ и особенно чернил запорожцев, советовал искоренить и разорить дотла Запорожскую Сечь, а между тем перед малоруссами охал и жаловался на суровые московские порядки… а запорожцам сообщал тайными путями, что государь их ненавидит и уже искоренил бы их, если бы гетман не стоял за них и не укрощал царского гнева» (Костомаров Н.И. Гетман Иван Степанович Мазепа // Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Книга 2. Вып. 5, 6,7. М., 1994. С. 482-483). Однако, насколько ему верили сами запорожцы, можно судить уже по тому, что Мазепа всегда жил под защитой иностранцев-наемников – сердюков.
Зато не знающая исключений верность самого южнорусского народа своему царю вполне понятна – только «московское войско» и было его единственным подлинным защитником от внешних и внутренних врагов. Москва, с XIV века в одиночку совершавшая великий подвиг спасения и собирания великой Руси, в 1654 году откликнулась на крик о помощи погибающих древних киевских земель и не побоялась ради них вступить в сражение с двумя могучими соседями. Поэтому именно великое событие Переяславской рады должно освящать нашу общую историческую память и со временем несомненно будет праздноваться как общенациональный праздник – День соборности Руси.
Виталий Даренский